| ENG | KOI | WIN | LAT | MAC | ISO | ALT |
Поэт ты, а не конь,
Ты БОМЖ, а не корова,
Везде под небом дом...
А ты желаешь крова?
Да, в летнюю жару
Мне дом не очень нужен,
Под елкой я живу,
Другое дело - в стужу.
Иметь бы под собой
Тюфяк, набитый ватой,
А над собой другой,
А то холодновато.
В костях гудит артрит,
Хребет согнули годы!
А печень так болит,
Что мне не до природы.
Как жаль, что я не конь,
Поэт, а не корова,
Везде, как-будто дом.
Да нет ни стен, ни крова.
НА ОТШИБЕ
На отшибе, неприличный
Здесь за Пряжкою рекой
Сумасшедший дом кирпичный
Нарушает мой покой.
За высокою стеною
В стороне от глаз людских
Вдруг взрывается порою
Хохот тяжело больных.
В пиджаках, в штанах суровых
Сумасшедшие сидят.
Ну, а если ты здоровый --
Это просто сущий ад.
Визги, горькие метанья,
Как на бойне рев коров,
Индющачьи бормотанья,
Бесконечный женский рев.
Хармс погиб в пустыне этой,
В склеп живых сюда сойдя,
Живописцы и поэты...
Вот сподобился и я.
За высокою стеною,
Как бессмысленный кураж,
Вдруг взрывается порою
Невеселый хохот наш.
ЛЮБОВЬ
Когда засыпали дети,
Я ночью в окно вылезал,
Забирался в развилину веток
И сладко в гнезде засыпал,
Когда-то любпил я черемуху,
Но ее ободрали дети.
пережил из-за этой черемухи
Я тягчайшее горе на свете.
А клен ничего не дает --
Ни цветов, ни слив, ни каштанов.
Мимо отряд пройдет,
Никто на клен и не взглянет.
Я спасался подним от гроз
(А вся группа сидела в беседке)
Так любил, что в него как бы врос,
Обнимал его тонкие ветки.
Но спилили однажды клен,
Весь в слезах у ствола я бился, --
Врос в решетку в лагере он.
В другое дерево я не влюбился.
СКУЧНЫЙ УРОК
В зоне активного загрязнения
Встал я твердо на путь исправления,
Больше не крою солдатов матом
Жив возвращением к родным Пенатам.
Есть убеждение вревнегреческое --
Главное в жизни -- жизнь человеческая.
Что ж не кончается длнииый мой срок?
Это как в детстве скучный урок.
После отчисления из СХШ, В.Ш. работает в кукольном театре, а в 52 году поступает в Таврическое училище. Занятия живописью сочетает с учебой у композитора Александра Катышева по классу гитары. В 1954 году В.Ш. отчисляют с последнего курса Таврического училища за формализм.
С 1955 по 1959 годы В.Ш. ездит по всей стране в качестве мызыканта Русского эстрадного ансамбля Госконцерта.
Выписка из "белого билета": "28.10.55. Призван на действительную военную службу Фрунзенским РВК. Признан негодным к службе по статье 8а группы 1 с исключением с воинского учета."
В.Ш. Принес я свои работы показать полковнику Шинову, но он сказал, что нам такие художники не нужны и вручил мне "белый билет".
В 1960 г. В.Ш. работает лектромонтажником по укладке кабеля, а в 61г. -- грузчиком в Снабзапчасти.
Рассказывает Арефьев: "Я возвратился из заключения в 1959г. и в 1961г. у нас с Володей образовались совершенно новые отношения. Причина их -- смерть Роальда Мандельштама, нашего ближайшего друга, с которым мы вели отношеия еще с начала 50-х годов. Он погиб как герой в феврале 1961 г. Это было ударом. И я наложил на себя эпитимию: не спать, не пить, не есть. Мы с Вовой Шагиным стали битничать и ночевать в склепах на кладбище. Мы собирали пустые бутылки, банки, сдавали их в стеклотару и на это жили. А потом Володю арестовали.
С 1962 по 1967 год В.Ш. сидел в спецпсихтюрьме КГБ. Там он создал большую серию тюремных рисунков, которые почти все пропали.
После освобождения жил у матери в пятиметровой комнате. По воскресеньям занимался живописью, а в будние дни -- тяжелая физическая работа. Выписка из трудовой книжки: "...1968-1978 -- резчик полимерновиниловой бумаги в РСОПИЩЕПРОМРЕКЛАМЕ. В 1973 году награжден премией в размере 19 рублей за отличную работу с занесением в личное дело.
Зимой 1974 года В.Ш и Арефьев участвуют в выставке в ДК им. Газа. На этой выставке ректор Мухинского училища Лукин обозвал Арефьева и Владамира Шагина сумасшедшими и сказал: "Нам такие художники не нужны".
В конце 1979г. В.Ш. устроился художником в УНР-57 треста 105 ГЛАВЛЕНИНГРАДСТРОЯ. Но партрог стройки Набоков, увидев картины В.Ш. сказал: "Нам такие художники не нужны!" С тех пор на работу никуда не брали.
Прошло много лет. Картины В.Ш. -- в лучших коллекциях и музеях, в том числе в Третьяковской галерее и Русском музее.
Владимир Шагин -- самый любимый художник его учеников и последователей -- Митьков.
Жизнь берет свое.
Черновик писателя
Он меня изнасиловал! И обидел!
Банально сказано: или жизнь, или пьянство. Умоляю, вдумайтесь - какая же труднопостигаемая блестящая мысль здесь содержится.
Действительно: "Или-или", как у Къеркегора.
Или прекрасная, трудная вещь - жизнь.
Или прекрасная, трудная вещь - пьянство.
Ценность жизни значительно повысилась в моих глазах, но и ценность пьянства возросла. Они
равны. Но, как кислота и щелочь - не совмещаются.
Поаплодируем человеку, у которого хватило воли выбрать жизнь. И тому, кому хватило воли
выбрать пьянство. И жалко того, кто пытается и пить и жить.
Молодое поколение выбирает пейсы!
Десять тысяч копеек - это худо-бедно сто рублей!
Надоело узнавать правду.
Мне начало надоедать то, что предстаит узнать.
Я уже устал от того, что мне предстоит.
На полке лежат таблетки без упаковки россыпью - антибиотики, транквилизаторы, желудочные - неизвестно, какие для чего. Иногда я их ем - вреда-то особого не будет.
Неизменность выше дороже жизни.
- Что нового?
- Слава Богу, ничего нового.
"Это я - Эдичка" уважаемого и отчасти любимого мною Лимонова напоминает мне то время, когда я работал геологом; ритм аналогичен геологическому маршруту - то однообразная ольха; то прекрасная, жаркая, медовая, женственная землячничная поляна (красивая, большая, полная - как Моника Витти); то наткнешься на змею и весь день настроение испорченно.
А Эдичка, я погляжу, парень грамотный. Мучительно тТрудно ему
досталосьдалось это идиотское название романа. (По французски он
называется "Негры выбирают блондинов" или еще похлеще, с чем его и поздравляю.) Я об этом
подумал к тому, что лучшие, по настоящему серьезные произведения имеют нейтральные, сдержанные
названия - "Анна Каренина", "Братья Карамазовы". И наоборот, такие ослепительные названия: как
"Форель разбивает лед" и "Не погибнет" принадлежат не лучшим произведением данных авторов.
Не надо писать длинно - все равно никто не читает
Он подарил ей по пьянке столько своих лучших картин, что, не в силах обойтись без них, женился.
Мучительно, трудно я проснулся в метро:
- Это следующая? - спросил меня пьяный.
- Что?
- Скажите, это следующая остановка?
- Какая?
- Эта!
- Что "эта"?
- Эта остановка - следующая?
У Рогозина не было совести в хорошем смысле этого слова.
Героическая песня: "Дожить до рубанько".
Отечественный мир (без паники)
Политика, известно, вещь стыдная. Экономика же лупит всех без разбора, равно и митьков, обращая их взоры к отложенным было дворницким метлам и учебникам отопительного дела. Оказавшись в зоне общественного интереса, митьки не могут не понимать, что пере д интересующимися могут вставать немитьковские вопросы и об участии в забастовках с демонстрациями, и об отношении к буржуям с демократами или, наоборот, национальным патриотам с коммунистами. За ответами их вопросительные лица нет-нет и поворачиваются к основоположникам движения, которым неудобно не откликнуться.
В оценке политической и экономической ситуации отечества любому нормальному человеку (митьку) в первую очередь следует отказаться от логического, умственного метода, а обратиться к чувственному. Любой вариант логического рассуждения (с цифрами и фактам и в руках) заманивает сперва в причудливый лабиринт, а после выводит прямиком в тупик. В этом легко убедиться, читая статьи экономистов, по какую сторону различных баррикад те ни находились.
Как логически можно объяснить то обстоятельство, что М.Горбачев, никогда не производивший впечатления шибко толкового братка, развалил за пяток лет систему, казавшуюся самой незыблемой на свете?
Никак.
Или рассказывают теперь по "телику" и в газетах ужасы, что наше КПСС на миллиарды долларов подсобляло таким же хорькам в недоразвитых и прочих странах... и, вдруг, приходят демократишки, бедные, больные (типа ) и, несмотря на КГБ, армию, выту ривают это КПСС из Кремля, Смольного, да еще ущучивают их валютные счета за границей.
Какой наукой это объяснимо? Никакою!
Чувственно же все объясняеться легко.
Вся политика происходит от причин неведомых, но чувствуемых чувствительными людьми. Сразу, года с 85-го, стало ясно, что коммунистам теперь будет во всем непруха. Просто между пальцев будет все утекать и из рук вывалваться, за что ни схватись. Тогда же , наверное, самые толковые из их числа принялись за освоение капитала и пристройку его на сохранение в приличные места.
Сегодня нельзя не ощутить даже самым толстокожим гражданам, что "процесс в целом пошел". И хоть анализ логический указывает на различные тупики и нежелание и тех и этих влиятельных сил способствовать прогрессу, но можно почувствовать (чуть раздув ноздр и и вытаращив глаза), что зреют, подрастают совсем новые неучтенные, несосчитанные силы, которые вот-вот, подобно половодью, смоют все препоны и понесут, устремят всю нашу жизнь в гораздо более естественное русло...
- А жрать-то чего?! - вопит, нетерпеливо суча ногами, еще прилично одетый гражданин, сворачивая кулак, чтоб огреть кого-либо в очереди за гуманной помощью окружающего нас мира. При этом он имеет ввиду довольно разнообразную мясосодержащую (немитьковску ю) пищу.
- А много жрать вредно! - категорически ему возразим. - И почему, раз ты голоден, еще не продал свою красивую куртку, согласно дозволению прозорливого начальства? А уже вопишь?! Продай, купи ватник, разницу употреби на требуху и свари в чане супчик. Ко торым супчиком накорми себя и совсем ослабших старушек (снеси знакомой старушке в термосе). Еще чего-нибудь поищи в комоде, чего продать и... думай, думай! Может заняться изготовлением конкурентноспособного гуталина или хоть разработать технологию...
Некоторые журналисты (в основном из начинающих) вдруг ужаснулись вопросом величия России. Стали задавать этот вопрос недорослям на улицах:
- В чем, по вашему, величие России?
А те, - Ни в чем!
- О! - сладострастно восклицают эти журналисты, спеша обозначить свое первенство в открытии и, как бы намекая на историзм своих интервью.
Успокоитесь, господа! Без паники. Величию России ничего не угрожает. Недорослям же теперь приготовляются места дворников и истопников (в прежнем смысле).
А Россия со своей никуда не подевавшейся культурой, со своей трагической и великой историей, со своим уникальным для всего мира поучительным, горьким опытом, остается самой пострадавшей и, стало быть, самой лучшей в мире страной, матерью-Родиной.
| Что нового? | Хроника движения | литература | Исскуство | Музыка | Кино | Kniga Gostei | Связочки | Спасибо |